Поверь в свое дитя с лупан. Читать онлайн "Поверь в своё дитя"

А чем же занимается все эти годы Роберт Скотт? Подобно многим морским офицерам ее величества, он делает обычную флотскую карьеру.

В 1889 году Скотт произведен в лейтенанты; через два года поступает в минно-торпедное училище. Закончив его в 1893 году, некоторое время служит на Средиземном море, а затем по семейным обстоятельствам возвращается к родным берегам.

К тому времени Скотт знает не только навигацию, лоцманское и минное дело. Он также освоил геодезические инструменты, научился съемке местности, хорошо разбирается в основах электричества и магнетизма. В 1896 году его назначают офицером на эскадру, располагающуюся в Ла-Манше.

Именно в это время и происходит вторая встреча Скотта с К. Маркхэмом, который, став уже президентом Королевского Географического общества, упорно побуждал правительство направить экспедицию в Антарктиду. Во время бесед с Маркхэмом офицер постепенно увлекается этой идеей... чтобы не расстаться с ней уже никогда.

Впрочем, прошло еще около трех лет, прежде чем Скотт принял судьбоносное для себя решение. При поддержке Маркхэма он подает рапорт о своем желании возглавить экспедицию на крайний юг Земли. После многомесячного преодоления разного рода препятствий, в июне 1900 года, капитан второго ранга Роберт Скотт наконец-то получает командование Национальной антарктической экспедицией.

Итак, по удивительному стечению обстоятельств, на рубеже ХІХ и ХХ веков два главных участника будущего грандиозного состязания практически одновременно были готовы к своим первым самостоятельным полярным экспедициям.

Но если Амундсен собирался отправиться на Север, то Скотт намеревался покорить крайний Юг. И в то время, как Амундсен в 1901 году предпринимает пробное плавание на своем судне в северной Атлантике, Скотт уже направляется к Антарктиде.

Экспедиция Скотта на судне «Дискавери» прибыла к берегам ледяного континента в начале 1902 года. На зимовку корабль был поставлен в море Росса (южная часть Тихого океана).

Она прошла благополучно, и антарктической весной, в ноябре 1902 года, Скот впервые отправляется в поход на юг с двумя спутниками - военным моряком Эрнстом Шеклтоном и ученым-натуралистом Эдуардом Уилсоном, втайне надеясь дойти до Южного полюса.

Правда, несколько странным выглядит то, что, собираясь сделать это с помощью собак, они не сочли нужным заранее приобрести необходимый опыт обращения с собачьими упряжками. Причиной тому были представления англичан (оказавшиеся впоследствии роковыми) о собаках, как не слишком важном транспортном средстве в условиях Антарктиды.

Об этом свидетельствует, в частности, такой факт. Впереди основной группы Скотта некоторое время шла вспомогательная партия с дополнительным запасом продовольствия, собственноручно таща несколько саней с грузом, и с флагом, на котором была гордая надпись: «В услугах собак не нуждаемся». Между тем, когда 2 ноября 1902 года Скотт со своими товарищами выступили в поход, они были удивлены быстротой, с которой собаки потащили их груженые сани.

Впрочем, довольно скоро животные утратили первоначальную резвость. И дело было не только в необычайно трудной дороге, многочисленных неровностях, покрытых глубоким рыхлым снегом. Главной причиной быстрого упадка сил у собак стал некачественный корм.

При неполноценной помощи собак экспедиция продвигалась медленно. К тому же, нередко свирепствовали метели, вынуждая путешественников останавливаться и пережидать непогоду в палатке. В ясную же погоду белоснежная поверхность, легко отражавшая солнечные лучи, вызывала у людей снежную слепоту.

Но, несмотря на все это, группа Скотта смогла дойти до 82 градуса 17" южной широты, туда, где никогда еще не ступала нога человека. Здесь, взвесив все «за» и «против», первопроходцы приняли решение повернуть назад. Это оказалось своевременным, поскольку вскоре собаки одна за другой стали дохнуть от истощения.

Наиболее ослабевших животных убивали и скармливали остальным. Кончилось тем, что люди, опять-таки, сами впряглись в сани. Огромные физические нагрузки в чрезвычайно неблагоприятных природных условиях быстро истощали силы.

У Шеклтона все отчетливее стали проявляться симптомы цинги. Он кашлял и харкал кровью. В меньшей степени кровоточивость проявлялась у Скотта и Уилсона, которые и стали тащить сани вдвоем. Шеклтон, ослабленный своей болезнью, кое-как плелся за ними. В конце концов, спустя три месяца, в начале февраля 1903 года все трое вернулись на «Дискавери».

К началу ХХ столетия эпоха географических открытий на Земле практически закончилась. На карту были нанесены все тропические острова, неутомимые исследователи прошли вдоль и поперек Африку и Южную Америку.


Оставались только две непокоренные людьми точки – Северный и Южный полюса, достичь которых было сложно из-за окружающей их бесплодной ледяной пустыни. Но в 1908-09 годах состоялись две американские экспедиции (Ф. Кука и Р. Пири) к Северному полюсу. После них единственной достойной целью оставался Южный полюс, расположенный на территории покрытого вечными льдами материка – Антарктиды.

История исследований Антарктиды

Побывать в самой южной точке земного шара стремились многие исследователи. Начало было положено знаменитым Америго Веспуччи, корабли которого в 1501 году добрались до пятидесятых широт, но вынуждены были повернуть из-за льдов. Более успешной была попытка Дж. Кука, в 1772-75 годах достигнувшего 72-го градуса южной широты. Он тоже вынужден был повернуть назад, не достигнув полюса, из-за могучих льдов и айсбергов, грозивших раздавить хрупкое деревянное судно.

Честь открытия Антарктиды принадлежит русским морякам Ф. Беллинсгаузену и М. Лазареву. В 1820 году два парусных шлюпа подошли вплотную к берегу и зафиксировали наличие неизвестного ранее материка. Спустя 20 лет экспедиция Дж.К. Росса обошла Антарктиду по окружности и нанесла на карту ее береговую линию, но на сушу все же не высадилась.


Первым человеком, ступившим на самый южный материк, стал австралийский исследователь Г. Буль в 1895 году. С этого времени достижение Южного полюса стало вопросом времени и подготовленности экспедиции.

Покорение Южного полюса

Первая попытка достижения Южного полюса состоялась в 1909 году и была неудачной. Английский исследователь Э.Шеклтон не дошел до него около ста миль и вынужден был повернуть назад, так как у него закончились продукты. Полярной весной 1911 года к Южному полюсу отправились сразу две экспедиции – английская под руководством Р. Скотта и норвежская во главе с Р. Амундсеном.

В течение нескольких последующих месяцев вечные льды Антарктики стали свидетелями грандиозного триумфа одной из них и не менее грандиозной трагедии другой.

Трагическая судьба экспедиции Р.Скотта

Британский морской офицер Роберт Скотт был опытным полярником. За несколько лет до этого он уже высаживался на берег Антарктиды и провел здесь около трех месяцев, пройдя по ледяной пустыне около тысячи миль. В этот раз он был полон решимости дойти до полюса и водрузить в этой точке британский флаг. Его экспедиция была отлично подготовлена: в качестве основной тягловой силы были выбраны привычные к холоду маньчжурские лошадки, имелось и несколько собачьих упряжек и даже техническая новинка – моторные сани.

Экспедиции Р. Скотта предстояло пройти около 800 миль, чтобы достигнуть Южного полюса. Это был страшный маршрут, изобиловавший ледяными торосами и глубокими трещинами. Температура воздуха практически все время не превышала 40 градусов мороза, нередким явлением была снежная пурга, во время которой видимость не превышала 10-15 метров.


На пути к полюсу от обморожения погибли все лошади, затем сломались аэросани. Не дойдя до завершающей точки около 150 км, экспедиция разделилась: дальше пошли только пять человек, впрягшись в груженые поклажей нарты, остальные повернули назад.

Преодолев немыслимые трудности, пятерка исследователей достигла Южного полюса – и тут Скотта с его спутниками постигло ужасающее разочарование. На самой южной точке планеты уже стояла палатка, на верхушке которой развевался флаг Норвегии. Англичане опоздали – Амундсен опередил их на целый месяц.

Обратный путь им не было суждено преодолеть. Один из английских исследователей умер от болезни, второй обморозил руки и предпочел сам уйти, затерявшись во льдах, чтобы не стать обузой для остальных. Трое оставшихся, в том числе и сам Р. Скотт, замерзли в снегах, не дойдя всего одиннадцати миль до последнего из промежуточных складов с продуктами, который они оставляли по пути следования к полюсу. Через год их тела были обнаружены высланной за ними спасательной экспедицией.

Руаль Амундсен – первооткрыватель Южного полюса

Мечтой норвежского путешественника Руаля Амундсена долгие годы был Северный полюс. Экспедиции Кука и Пири были достаточно сомнительными с точки зрения результативности – ни тот, ни другой не смогли достоверно подтвердить, что достигли самой северной точки планеты.

Амундсен долго готовился к экспедиции, подбирал необходимое снаряжение и припасы. Он сразу решил, что в северных широтах нет ничего лучше собачьих упряжек по выносливости и скорости передвижения. Уже выйдя в плавание, он узнал об экспедиции Скотта, отправившейся покорять Южный полюс, и принял решение тоже идти на юг.

Экспедиция Амундсена выбрала для высадки на материк удачное место, которое было на сто миль ближе к полюсу, чем стартовая точка экспедиции Скотта. Четыре собачьих упряжки, состоявшие из 52 лаек, тащили нарты со всем необходимым. Помимо Амундсена, в экспедиции участвовали еще четыре норвежца, каждый из которых был опытным картографом и путешественником.

Весь путь туда и обратно занял 99 дней. Ни один исследователь не погиб, все благополучно достигли в декабре 1911 года Южного полюса и вернулись домой, покрыв себя славой первооткрывателей самой южной точки планеты Земля.

Открытие Южного полюса - многовековая мечта полярных исследователей - на своём заключительном этапе летом 1912 года приняла характер напряжённого состязания между экспедициями двух государств - Норвегии и Великобритании. Для первых оно завершилось триумфом, для других - трагедией. Но, несмотря на это, руководившие ими Руаль Амундсен и Роберт Скотт навеки вошли в историю освоения шестого континента.

Первые исследователи южных полярных широт

Покорение Южного полюса началось ещё в те годы, когда люди лишь смутно догадывались, что где-то на краю Южного полушария должна быть земля. Первым из мореплавателей, которому удалось приблизиться к ней, был совершавший плаванье в Южной Атлантике и в 1501 году достигший пятидесятой широты.

Это была эпоха, когда совершались Кратко описав своё пребывание в этих, прежде недоступных широтах (Веспуччи был не только мореплавателем, но и учёным), он продолжил свой путь к берегам нового, недавно открытого континента - Америки, - носящего сегодня его имя.

Планомерное исследование южных широт в надежде отыскать неведомую землю почти три века спустя предпринял знаменитый англичанин Джеймс Кук. Ему удалось приблизиться к ней ещё больше, достигнув при этом семьдесят второй параллели, но дальнейшему его продвижению на юг помешали антарктические айсберги и плавучие льды.

Открытие шестого континента

Антарктида, Южный полюс, а самое главное - право называться первооткрывателем и первопроходцем скованных льдом земель и связанная с этим обстоятельством слава не давали покоя многим. В течение всего XIX века шли непрестанные попытки покорения шестого континента. В них приняли участие наши мореплаватели Михаил Лазарев и Фаддей Беллинсгаузен, которых направило Российское географическое общество, англичанин Кларк Росс, достигший семьдесят восьмой параллели, а также целый ряд немецких, французских и шведских исследователей. Увенчались сии предприятия успехом лишь на исходе столетия, когда австралийцу Иоганну Буллю выпала честь первому ступить на берег неведомой доселе Антарктиды.

С этого момента в антарктические воды устремились не только учёные, но и китобои, для которых холодные моря представляли широкий промысловый простор. Год за годом осваивалось побережье, появились первые исследовательские станции, но Южный полюс (его математическая точка) по-прежнему оставался недосягаем. В этом контексте с необычайной остротой встал вопрос: кому удастся опередить конкурентов и чей национальный флаг первым взовьётся на южной оконечности планеты?

Гонка к Южному полюсу

В начале XX века неоднократно предпринимались попытки покорить неприступный уголок Земли, и с каждым разом полярникам удавалось всё больше к нему приблизиться. Кульминация же наступила в октябре 1911 года, когда суда сразу двух экспедиций - британской, под руководством Роберта Фолкона Скотта, и норвежской, которую возглавлял Руаль Амундсен (Южный полюс для него был давней и заветной мечтой), почти одновременно взяли курс к берегам Антарктиды. Их разделяли лишь несколько сот миль.

Любопытно, что вначале норвежская экспедиция не собиралась штурмовать Южный полюс. Амундсен и члены его экипажа направлялись в Арктику. Именно северная оконечность Земли значилась в планах амбициозного мореплавателя. Однако в пути он получил сообщение, что уже покорился американцам - Куку и Пири. Не желая ронять свой престиж, Амундсен резко изменил курс и повернул на юг. Тем самым он бросил вызов британцам, и они не могли не постоять за честь своей нации.

Его соперник Роберт Скотт, прежде чем посвятить себя исследовательской деятельности, длительное время служил офицером военно-морского флота её величества и получил достаточный опыт командования линкорами и крейсерами. Выйдя в отставку, он провёл два года на побережье Антарктиды, принимая участие в работе научной станции. Им даже была предпринята попытка пробиться к полюсу, но продвинувшись за три месяца на весьма значительное расстояние, Скотт был вынужден повернуть обратно.

Накануне решающего штурма

Тактика достижения цели в своеобразной гонке «Амундсен - Скотт» у команд была различная. Основным транспортным средством англичан являлись маньчжурские лошадки. Низкорослые и выносливые, они как нельзя лучше подходили к условиям полярных широт. Но, кроме них, в распоряжении путешественников имелись и традиционные в таких случаях собачьи упряжки и даже совершенная новинка тех лет - моторные сани. Норвежцы же во всём положились на проверенных северных лаек, которые должны были на всём протяжении пути тянуть четверо нарт, тяжелогруженых снаряжением.

И тем и другим предстоял путь длиной восемьсот миль в один конец, и столько же обратно (если останутся живы, разумеется). Впереди их ждали ледники, изрезанные бездонными трещинами, страшные морозы, сопровождавшиеся метелями и пургой и полностью исключавшей видимость, а также неизбежные в таких случаях обморожения, травмы, голод и всевозможные лишения. Наградой же для одной из команд должна была стать слава первооткрывателей и право водрузить на полюсе флаг своей державы. Ни норвежцы, ни британцы не сомневались, что игра стоит свеч.

Если был более умелым и искушённым в мореплавании, то Амундсен явно превосходил его как опытный полярник. Решающим переходам к полюсу предшествовала зимовка на антарктическом континенте, и норвежец сумел выбрать для неё гораздо более подходящее место, чем его британский коллега. Во-первых, их лагерь располагался почти на сто миль ближе к конечной точке путешествия, чем у британцев, а во-вторых, маршрут от него к полюсу Амундсен проложил таким образом, что сумел миновать районы, где в это время года свирепствовали наиболее сильные морозы и непрекращающиеся бураны и метели.

Триумф и поражение

Отряд норвежцев сумел проделать весь намеченный путь и вернуться в базовый лагерь, уложившись в период короткого антарктического лета. Остаётся лишь восхищаться тем профессионализмом и блеском, с которым Амундсен провёл свою группу, выдержав с невероятной точностью им самим составленный график следования. Среди людей, доверившихся ему, не было не только погибших, но даже получивших сколько-нибудь серьёзные травмы.

Совершенно иная судьба ожидала экспедицию Скотта. Перед самым тяжёлым участком пути, когда до цели оставалось сто пятьдесят миль, повернули назад последние члены вспомогательной группы, и пятеро исследователей-англичан сами впряглись в тяжёлые нарты. К этому времени пали все лошади, вышли из строя моторные сани, а собаки были попросту съедены самими полярниками - приходилось идти на крайние меры, чтобы выжить.

Наконец, 17 января 1912 года в результате неимоверных усилий они достигли математической точки Южного полюса, но там их ждало страшное разочарование. Всё вокруг носило следы побывавших здесь перед ними соперников. На снегу виднелись отпечатки полозьев нарт и собачьих лап, но убедительнее всего свидетельствовала об их поражении оставленная между льдов палатка, над которой развевался норвежский флаг. Увы, открытие Южного полюса ими было упущено.

О том потрясении, которое пережили члены его группы, Скотт оставил записи в дневнике. Ужасное разочарование повергло британцев в настоящий шок. Последующую ночь все они провели без сна. Их тяготили мысли о том, как они посмотрят в глаза тем людям, которые на протяжении сотен миль пути по ледяному континенту, замерзая и проваливаясь в трещины, помогали им достигнуть последнего участка пути и предпринять решительный, но не увенчавшийся успехом штурм.

Катастрофа

Однако, несмотря ни на что, следовало собраться с силами и возвращаться. Между жизнью и смертью пролегли восемьсот миль обратного пути. Двигаясь от одного промежуточного лагеря с топливом и продуктами к другому, полярники катастрофически теряли силы. Их положение с каждым днём становилось всё безнадёжнее. Через несколько дней пути лагерь впервые посетила смерть - умер самый молодой из них и казавшийся физически сильным Эдгар Эванс. Его тело зарыли в снег и завалили тяжёлыми льдинами.

Следующей жертвой стал Лоуренс Отс - драгунский капитан, отправившийся на полюс, гонимый жаждой приключений. Обстоятельства его гибели весьма примечательны - отморозив руки и ноги и сознавая, что становится обузой своим товарищам, он ночью втайне ото всех покинул место ночлега и ушёл в непроглядную тьму, добровольно обрекая себя на смерть. Его тело так никогда и не было найдено.

До ближайшего промежуточного лагеря оставалось лишь одиннадцать миль, когда неожиданно поднялась пурга, полностью исключавшая возможность дальнейшего продвижения. Трое англичан оказались в ледяном плену, отрезанные от всего мира, лишённые пищи и какой-либо возможности обогреться.

Разбитая ими палатка, разумеется, не могла служить хоть сколько-нибудь надёжным укрытием. Температура воздуха снаружи опустилась до отметки -40 о С, соответственно, внутри, при отсутствии обогревателя, она была ненамного выше. Эта коварная мартовская пурга так никогда и не выпустила их из своих объятий…

Посмертные строки

Спустя полгода, когда трагический исход экспедиции стал очевиден, на поиски полярников была послана спасательная группа. Среди непроходимых льдов ей удалось обнаружить занесённую снегом палатку с телами трёх британских исследователей - Генри Бауэрса, Эдварда Уилсона и их командира Роберта Скотта.

Среди вещей погибших были найдены дневники Скотта, и, что поразило спасателей, мешки с геологическими образцами, собранными на склонах выступающих из ледника скал. Невероятно, но трое англичан упорно продолжали тащить эти камни даже тогда, когда практически не было надежды на спасение.

В своих записях Роберт Скотт, подробно изложив и проанализировав причины, приведшие к трагической развязке, дал высокую оценку нравственным и волевым качествам сопровождавших его товарищей. В заключение, обращаясь к тем, в чьи руки попадёт дневник, он просил сделать всё, чтобы не остались брошенными на произвол судьбы его родные. Посвятив несколько прощальных строк своей жене, Скотт завещал ей позаботиться о том, чтобы их сын получил соответствующее образование и сумел продолжить его исследовательскую деятельность.

К слову сказать, в будущем его сын Питер Скотт стал знаменитым экологом, посвятившим свою жизнь охране природных ресурсов планеты. Появившись на свет незадолго до того дня, когда его отец отправился в последнюю в своей жизни экспедицию, он дожил до преклонных лет и умер в 1989 году.

вызванный трагедией

Продолжая рассказ, следует заметить, что состязание двух экспедиций, результатом которого для одной стало открытие Южного полюса, а для другой - смерть, имело весьма неожиданные последствия. Когда завершились торжества по случаю этого, безусловно, важного географического открытия, смолкли поздравительные речи и отзвучали овации, встал вопрос о моральной стороне произошедшего. Не оставалось сомнения, что косвенным образом причина гибели британцев заключалась в глубокой депрессии, вызванной победой Амундсена.

Не только в британской, но и в норвежской прессе появились прямые обвинения в адрес ещё недавно чествуемого победителя. Поднимался вполне резонный вопрос: имел ли моральное право опытный и весьма искушённый в исследовании крайних широт Руаль Амундсен втягивать в состязательный процесс амбициозного, но лишённого необходимых навыков Скотта и его товарищей? Не было ли правильнее предложить ему объединиться и общими усилиями осуществить задуманное?

Загадка Амундсена

Как отнёсся к этому Амундсен и обвинял ли он себя в том, что невольно стал причиной гибели своего британского коллеги - вопрос, навсегда оставшийся без ответа. Правда, многие из тех, кто близко знал норвежского исследователя, утверждали, что видели явные признаки его душевного смятения. В частности, доказательством того могли послужить его попытки публичных оправданий, совершенно не свойственные его гордой и отчасти высокомерной натуре.

Некоторые биографы склонны видеть свидетельство непрощённой самому себе вины в обстоятельствах гибели самого Амундсена. Известно, что летом 1928 года он отправился в арктический полёт, суливший ему верную смерть. Подозрение в том, что он заранее предвидел собственную гибель, вызывает предпринятая им подготовка. Мало того, что Амундсен привёл в порядок все дела и расплатился с кредиторами, он ещё и распродал всё своё имущество, как будто не собирался возвращаться назад.

Шестой континент сегодня

Так или иначе, а открытие Южного полюса совершено им, и эту честь уже никто у него не отнимет. В наши дни на южной оконечности Земли ведутся широкомасштабные научные исследования. На том самом месте, где когда-то норвежцев ожидал триумф, а британцев - величайшее разочарование, сегодня находится международная полярная станция «Амундсен - Скотт». В её названии незримо объединились эти два неустрашимых покорителя крайних широт. Благодаря им Южный полюс на глобусе воспринимается в наши дни как нечто привычное и вполне досягаемое.

В декабре 1959 года был заключён международный договор по Антарктиде, первоначально подписанный двенадцатью государствами. Согласно этому документу, любая страна имеет право производить научные исследования на всей территории континента южнее шестидесятой широты.

Благодаря этому сегодня многочисленные исследовательские станции в Антарктиде ведут разработку самых передовых научных программ. В наши дни их насчитывается более пятидесяти. В распоряжении учёных не только наземные средства контроля над окружающей средой, но и авиация и даже спутники. Имеет своих представителей на шестом континенте и Российское географическое общество. Среди действующих станций есть ветераны, такие как «Беллинсгаузен» и «Дружная 4», а также сравнительно новые - «Русская» и «Прогресс». Всё говорит о том, что и в наши дни не прекращаются великие географические открытия.

Кратко изложенная история того, как отважные норвежские и британские путешественники, презрев опасности, стремились к заветной цели, лишь в общих чертах может передать всю напряжённость и драматизм тех событий. Неверно рассматривать их поединок лишь как борьбу личных амбиций. Несомненно, первостепенную роль в нём сыграла жажда открытия и построенное на истинном патриотизме желание утвердить престиж своей страны.

Моим родителям и детям -
Тому, без кого не было бы этой книги, так как не было бы любви, поддержки и ребенка
Перевод с французского Е. И. Дюшен, Н. Л. Суслович, З. Б. Ческис
Дорогой русский читатель!
Могла ли я предположить в 1982 г., когда впервые испытала радость от приобщения маленького ребенка к миру знаний , что мою книгу будет читать не только Франция, но и
Россия. Россия, с которой связана судьба трех поколений женщин моей семьи! Россия, которая всегда оставалась для меня символом поэтичности и романтики! Теперь Россия проявляет интерес к моему небольшому эксперименту, единственная цель которого создать условия для раннего развития детей, «подставив им наши плечи». Я от всего сердца надеюсь, что те родители, которые смотрят на своего ребенка так же, как я, смогут найти в этой книге источник вдохновения.
Удачи вам!
Сесиль Лупан

Предисловие к русскому изданию
Проблемы ускоренного развития и обучения детей в раннем возрасте для нашего читателя не новы. Конечно же, у многих сейчас же мелькнет мысль: «Ну да, это же, как у
Никитиных!». Что ж, они, пожалуй, правы. Б.П. и Л.А. Никитины известны как пионеры этого дела в России. Те, кто интересуется вопросами воспитания маленьких детей, знают их книги, а может быть, и сами бывали в их семье, что-то переняли для себя, с чем-то не согласились, что-то с негодованием отвергли...
А как относятся к раннему развитию детей в других странах, занимается ли кто-нибудь разработкой научных методов такого подхода к детям? Оказывается, занимается и очень серьезно. Тому пример - книга Сесили Лупан, человека, с головой ушедшего в проблемы воспитания и обучения детей.
Книга эта, безусловно, вызовет интерес, ведь у нас фактически, кроме тех же
Никитиных и их немногих последователей, никто не писал о специфических условиях и возможностях развития детей в семье, а не в детских садах.
Основная мысль автора: дети требуют не внимания-опеки, а внимания-интереса, который им могут дать только их родители. Для малышей они самые лучшие педагоги.
С.Лупан не слепо копирует методики американского ученого Глена Домана - руководителя
Филадельфийского Института ускоренного развития ребенка, она творчески относится к его рекомендациям, старается добиться успеха там, где сначала ее постигла неудача. В то же время автор неуклонно следует его основным советам: нужно помнить, что дети больше всего любят учиться, «даже больше, чем есть конфеты»; но учение -это игра, которую нужно прекращать, прежде чем ребенок устанет от нее. Главное, чтобы ребенок был
«недокормлен» и вставал из-за «стола знаний» с ощущением постоянного «голода», чтобы ему все время хотелось «еще».
В ребенке необходимо воспитывать уверенность в собственных силах. Именно поэтому в книге постоянно повторяются рекомендации - не форсировать события и заканчивать любой урок с малышом тем упражнением, тем элементом, которые ему хорошо удаются.
Книга С.Лупан построена на французском материале: реалиях французской истории, европейского искусства, французской литературы и языка. Поэтому при переводе возникла необходимость заменить некоторые приводимые автором примеры - так, вместо басен
Лафонтена в русском издании рассматриваются басни И. А. Крылова; вместо стихотворений французских поэтов, которые, по мнению С.Лупан, должны помочь детям постичь смысл тех или иных «вечных» проблем (любовь, смерть и т. д.), в ряде случаев используются другие, более понятные ребенку, с нашей точки зрения, поэтические строки. Грамматические формы французского языка, на которые опирается автор при объяснении малышу основ морфологии и синтаксиса, заменены соответствующими формами русского языка. Тексты считалок и песенок также претерпели изменения.
Кроме того, материалы по истории и географии Франции, а также по истории живописи приводятся в сокращенном виде в качестве примера, следуя которому русский читатель может строить свои занятия.
Иногда при чтении книги может показаться, что автор часто повторяется, иногда даже противоречит сам себе или уж слишком подробно рассматривает некоторые, по нашему мнению, элементарные проблемы, мудрствует лукаво: вряд ли нужны специальные занятия, чтобы малыш понял , где у него ручка, где ножка, кто идет навстречу - кошка или собака...
Но все это мелочи. Любой читатель, подготовленный или начинающий, найдет в этой книге массу интересного и на основе ее рекомендаций сможет сам составить программу развития своего ребенка.

Предисловие
Я впервые увидела Сесиль Браи-Лупан на радио Франс-Интер, куда мы с Жаком
Праделем пригласили ее для участия в программе, посвященной проблемам воспитания детей.
Нашей темой была ранняя склонность ребенка к чтению. Сесиль Браи-Лупан относится к тем редким людям, которые сразу же почувствовали разницу между развитием врожденной "склонности" малыша к игре со словами и "обучением" его чтению. Обратите внимание, что я пишу развитие "склонности", а не раннее "обучение" чтению. Слово "обучение" несет в себе идею труда, что несовместимо с маленьким ребенком, и вызывает как в Европе, так и за океаном вопль негодования с требованием "оставить малюткам их детство". Проблема состоит в том, что сегодня мы, стремясь не перегружать младенцев школьными знаниями, впадаем в другую крайность, не удовлетворяя их раннюю любознательность.
Из-за этого маленькие дети очень скучают.
В нашем обществе больше всего скучают "todler", как их называют американцы, то есть малыши в возрасте от полутора до трех лет.
Сверхпрочные, сверхсложные, суперстимулирующие разноцветные пластмассовые игрушки не вызывают у них интереса. Впрочем, будем справедливы: эти игрушки развлекают их ровно три минуты. Коробка, в которую они упакованы, - четыре. Кастрюли в кухонном шкафу забавляют их более продолжительное время.
Но есть вещи, которые действительно живо интересуют малышей: они прекрасно умеют менять изображение на маленьком экране с помощью пульта дистанционного управления и не устают повторять "Алло" в трубку вашего телефона, нажимая на кнопки аппарата. Ни шлепки по рукам, ни роскошный телефон в виде розового Микки, подаренный в надежде, что он заменит настоящий, ничего не дают, и вас постоянно мучает забота, как обрести хотя бы две минуты спокойствия, не отказываясь от сложных, с таким трудом приобретенных приборов.
Единственное средство ненадолго успокоить ребенка - посмотреть с ним последний выпуск "Бабар"1, объясняя при этом каждую картинку, или же включить его любимую передачу «Цифры и буквы».
Очень многие маленькие дети обожают играть с написанными и произносимыми словами и, не подозревая об этом, приобретают зачаточное умение читать, к сожалению, так и не получающее развития, потому что никто не помогает им в их открытии. Что же можно требовать от ребенка, который вынужден все узнавать самостоятельно!? Выхватывая на экране то, что предназначено для взрослых, он подбирает по крохам все, что может...
Таков удел любознательности многих детей, которые умеют прочесть на банке слова
«Кока-Кола» задолго до того, как учительница обучит их читать очень скучные тексты.
Впрочем, весьма вероятно, что по достижении рокового срока обязательного обучения - шести лет - они утратят свой энтузиазм. Ведь жажда открытий, присущая детскому мозгу в определенное время, совпадает с легкостью усвоения, которая затем исчезает. Вот поэтому- то необходимо удовлетворять любознательность малыша в тот момент, когда она у него проявляется.
Именно эту задачу выполняет увлеченная мать Сесиль Браи-Лупан, воспитывая двух своих маленьких дочек. Мы познакомились с ними, когда им было - одной два, а другой три года. Забавляясь, они узнавали картины Ренуара и распевали про историю королей
1

Франции. Вы правильно прочли, именно:
"забавляясь"!
Эта великодушная молодая женщина не побоялась обобщить в книге свой личный опыт , стремясь передать его другим родителям. Она прекрасно преуспела в этом, и многие из вас смогут раскрыть перед своими малышами обширный мир общения во всем его многообразии.
Я уверена, что преподаватели также не останутся равнодушными к этой книге, так как они уже начинают пересматривать слишком узкие возрастные границы, установленные чрезвычайно давно для перехода к подготовительному обучению.
Эдвиж Антье
Ребенок - это не сосуд, который надо заполнить, а огонь, который надо зажечь
МУДРЕЦ
Мама, ты меня любишь, как свое сердце, а я люблю тебя, как праздник
ГАЛЯ (4 года)
Часть I. ЖИЗНЬ В СЕМЬЕ - САМОЕ УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ИЗ
ПРИКЛЮЧЕНИЙ
ВВЕДЕНИЕ
Июль 1969 года. В маленьком домике, затерявшемся в Арденнских лесах, мои отец и дядя пытаются подключить допотопную батарейку к переносному телевизору. С высоты своих четырнадцати лет я издали наблюдаю за этой возней и отдаюсь во власть бурных подростковых "душевных переживаний". Моя мама находится в Ленинграде, где она изучает русский язык (забавное предзнаменование моего будущего замужества), поэтому мой младший брат и я поручены заботам отца.
Сегодня ночью человек ступит на Луну. Первые шаги будут сделаны около трех часов ночи.
Отец и дядя собираются бодрствовать. Вечером, часов в одиннадцать, усталая, я отправляюсь спать. Просыпаюсь на другой день в странном состоянии. Увидев все еще очень возбужденного отца, я спрашиваю его:
- Но почему ты меня не разбудил?
- Ты же меня об этом не просила!
В самом деле! Так я пропустила событие века, великое "международное причастие".
Мой отец был далеко не безразличен к воспитанию своих детей, более того, он очень хотел, чтобы они разделяли его страстную любовь к культуре. Ребенком он глубоко страдал от того, что ему не разрешали пользоваться домашней библиотекой и, как хороший отец, не мог допустить, чтобы его дети испытывали подобные лишения. Поэтому в нашем распоряжении всегда было множество книг и пластинок, а также его огромная эрудиция. Он охотно отвечал на наши вопросы, честно высказывал свое мнение по любому предмету, но всегда предоставлял нам самим право выбора.
Впоследствии я никогда не жалела, что он не разбудил меня в ту ночь. Хотя я пропустила уникальное событие, я получила нечто большее - урок, который мне преподнес отец, я усвоила на всю жизнь: если ребенок не настроен соответствующим образом, он может пропустить что-то знаменательное, не заметив этого. Недостаточно, чтобы малыш знал о нем, часто бывает необходимо заразить его своим энтузиазмом.

За несколько лет до описываемых событий я оказалась последней в классе по успеваемости (первый год обучения в лицее), так как в результате дислексии2испытывала затруднения при чтении. Это был тревожный сигнал. Мама сразу взяла быка за рога.
Психологические тесты, оценка упущенного, назначение лечения. В результате между нею и мной возникла и существовала в течение шести месяцев такая близость, которую мало кому из детей посчастливилось испытать.
Каждую неделю мы ходили к психологу, который под неусыпным взглядом моей мамы давал мне новые упражнения, проверял старые и вырабатывал нашу программу на неделю.
Эти упражнения вызывали у меня большой интерес. На листках бумаги были изображены разноцветные клетки, соответствовавшие разной роли слов в предложении и различным формам их образования. На одном листке написаны слова, являющиеся подлежащими и сказуемыми, на другом - различными дополнениями, на третьем - существительные в определенном роде и числе и т.д. Листков становится все больше, и мы каждый день их перебираем, отыскивая нужный. Я произношу фразы и при каждом слове стучу рукой по соответствующей клетке. Так у меня на глазах грамматика разлагается на осязаемые элементы. Это легко и весело! Даже ежедневный диктант является не нагрузкой, а испытательным полигоном для моих новых знаний.
Благодаря этому я не только смогла легко продолжать свою учебу , но и, главное, увидела совсем новый способ приобретения знаний: индивидуальный и структурный. Этот разумный подход, который мне совершенно необходим сегодня, чтобы построить мои "уроки" по истории, географии и прочим предметам для двух-трехлетних малышей, я обрела в очень большой степени благодаря такой методике изучения французской грамматики (чем занималась вместе с мамой почти двадцать лет назад).
Но дело не только в этом. Один час в день мама полностью посвящала мне. Я чувствовала ее своей единомышленницей. Я видела, что Она отмечает мой малейший успех и радуется ему. Безусловно, когда я снова включилась в нормальный школьный ритм, мне очень недоставало такой сопричастности, но я смогла сохранить веру, что значу для мамы очень много. Это полностью изменило наши отношения. Дети весьма часто нуждаются в доказательствах любви своих родителей, даже если эта любовь очевидна.
До двадцати трех лет вопросы материнства меня не занимали. Я сделала блестящую карьеру. И вовсе не от безделья вдруг изменила свои взгляды. Просто я осознала, что мне необходимо иметь детей.
Задолго до того, как познакомилась с будущим отцом своих детей, я окончательно выбрала свою судьбу. Мне казалось прекрасным носить ребенка под сердцем, дать ему жизнь, вскормить, ухаживать за ним, но этого было недостаточно.
Если я могу дать человеку жизнь, почему самая большая радость приобщения моего ребенка к миру знаний должна достаться другим (которые, безусловно, гораздо меньше, чем я, ее почувствуют).
Честно говоря, я почти ничего не знала о способностях и потенциальных возможностях маленького ребенка. Однако в двух вещах я была абсолютно уверена: увлеченный педагог может сделать интересным самый скучный предмет; и есть знания, которые мы приобретаем гораздо позднее, чем следует. Самый яркий пример - иностранные языки. Как получилось, что вплоть до настоящего времени серьезные занятия начинаются лишь в десять-двенадцать лет? Ведь мы знаем людей, владеющих двумя, тремя и более языками и говорящих на них свободно потому, что выучили второй и следующие языки в раннем детстве. Вспомните, каких усилий стоит вам заставить себя думать на другом языке и отвечать преподавателю, зачастую с ужасным акцентом. Так было и со мной. А если с вами не так, то вы, безусловно, являетесь исключением.
Я прекрасно помню, как была потрясена, когда осознала, что проблема слишком позднего обучения иностранным языкам общеизвестна. И, однако, никто до сих пор не
2

поставил этот вопрос достаточно серьезно перед Министерством образования! С тех пор причин для потрясений значительно прибавилось, и я перестала удивляться.
Увлеченная этими идеями, я в то же время еще не понимала, как следует вести себя с совсем маленьким ребенком. Я знала, что с ним не нужно слишком сюсюкать, что необходимо окружить его любовью, а в остальном, кстати, самом главном, совершенно не разбиралась. Я считала, что надо дождаться, когда ему исполнится шесть лет, он пойдет в школу, а я буду дополнять школьное обучение.
Я представляла себе, как буду читать с ним книжки, чтобы привить любовь к чтению, пересказывать древние мифы и особенно Библию (обучение основам культуры нельзя полностью доверить школе). То же касается искусства и музыки. Относительно музыки я знала, что нужно сделать так, чтобы у малыша не возникло отвращения, которое часто связано с обычной системой обучения игре на инструментах.
Вот такие мысли владели мной, когда я встретила будущего отца моих детей, Виктора.
За три года, предшествовавших рождению нашей старшей дочери, я много думала об этих проблемах и старалась развивать интуицию. В этом мне очень помогла моя свекровь.
Прекрасная рассказчица, она буквально окунула меня в детство Виктора , его брата и сестры.
В течение восьми лет эта женщина упорно боролась с бесплодием и с большим трудом родила своего первого ребенка. Поэтому у нее было достаточно времени, чтобы произвести собственную переоценку ценностей. Так, несмотря на тяжелые условия жизни в Советском
Союзе (восьмичасовой рабочий день, бесконечные очереди за продуктами, примитивные электробытовые приборы), мать моего мужа решила, что должна дать своим детям более широкое образование, чем это было принято.
Так как сама она была русская, а муж - румын, и каждый из них говорил на обоих языках, то в доме постоянно звучала двуязычная речь.
Дети очень быстро привыкли обращаться к матери по-русски, а к отцу - по-румынски.
В Советском Союзе существуют учебные заведения, где сверх обычной программы дети получают более глубокие знания либо по иностранному языку, либо по музыке, математике или по другим предметам. Моя свекровь определила своих троих детей во французскую спецшколу, где, начиная со второго класса, осуществлялось интенсивное обучение французскому языку. Таким образом, став взрослыми, они в совершенстве владели тремя языками.
Кроме того, с пяти лет она обучала их музыке. Здесь не все шло гладко. Однако результаты весьма обнадеживают. Виктор занимался по обычной программе с 5 до 12 лет.
Затем ему это надоело, и он прекратил учиться игре на фортепиано. Он стал изучать гармонию самостоятельно и вместе с друзьями начал выступать в ансамбле. Теперь он знает музыку гораздо шире, может импровизировать, играет на нескольких инструментах и легко аккомпанирует. Это образованный дилетант. Кроме того, читать он научился в пять лет, что в школе ему нисколько не мешало, даже наоборот!
В этом воспитании меня поражало и воодушевляло то, что я видела его результаты: юноши, во всем похожие на сверстников, но в их колчанах было больше стрел. Их это нисколько не травмировало (в противоположность взглядам некоторых обывателей), но и не сделало более счастливым, так как знания и способность быть счастливым - вещи не взаимосвязанные.
Очень полезно наблюдать за взрослыми, получившими стандартное воспитание.
Сколько раз меня предостерегали против спецобразования, приводя в пример несчастных детей. Обычно, немного поискав, почти в каждом таком случае я обнаруживала, что в семье был разлад, очевидно, и сказавшийся на нервной системе ребенка гораздо сильнее, чем его раннее развитие. Эти люди, полные благих намерений, уверенные, что их опасения справедливы, обычно совершенно не восприимчивы ни к чему новому: "Меня воспитали так, и я чувствую себя прекрасно, почему же это должно быть недостаточно хорошо для моих детей?". И чтобы освободить себя от всякой ответственности, они отгораживаются понятием "нормы". Это напоминает мне разговор с директором начальной школы, очень симпатичной

женщиной, которая прекрасно руководила своим учреждением. Мы обсуждали возможность поступления ребенка в подготовительный класс в более раннем возрасте, чем это принято.
Знаете, - очень серьезно говорила она, - ведь взрослый берет на себя слишком большую
ответственность, решая поместить ребенка в группу детей более старшего возраста.
Безусловно, - отвечала я, - но ведь ответственность будет ничуть не меньше, если я
решу этого не делать.
Ну нет, - сказала она, вдруг став очень строгой, - ведь это общепринято!
И, однако, несмотря на эти первые выводы, когда к концу 1981 года я забеременела, то совершенно не представляла себе, во что выльется воспитание моих детей. К тому, что можно назвать "раннее всестороннее обучение", вел долгий путь: я очень много читала и, кроме того, встретила необыкновенного человека - Глена Домана, основателя Better Baby
Institute3, о чем я расскажу далее. Это был тернистый путь, где мне довелось испытать минуты неописуемой радости и тяжелых поражений. Страстный интерес к волнующему предмету заставил меня проделать большую работу, результатом которой, мне кажется, захотели бы воспользоваться многие родители.
Приняв вначале методику, разработанную BBI, я впоследствии далеко от нее отошла, сохранив, однако, основные принципы, которые считаю единственно верными. Они, безусловно, восходят к далеким временам, так как всегда находились родители, которые понимали, что за обезоруживающей и трогательной неловкостью самых маленьких детей скрывается интеллект со всей его мощью и жадной любознательностью. Эти принципы очень просты: самые лучшие преподаватели для малыша - его родители; обучение - это игра, которую следует прекращать раньше, чем ребенок устанет; не надо проверять своего ребенка; любознательность поддерживается быстротой и новизной.
Исходя из этих четырех принципов, я постепенно разработала систему упражнений с учетом реальностей семейной жизни. Я использовала методики, собранные из различных книг, а также мою театральную подготовку, которая очень помогла для проведения придумываемых мною игр.
Моя книга - рассказ о жизни одной семьи, которая осуществила эксперимент раннего обучения; кроме того, это руководство с упражнениями, основанными на французской культуре (с учетом условий современной жизни). Ведь ни для кого не секрет, что взгляды родителей в педагогической литературе никогда не учитываются. Практически всегда в книгах о воспитании ребенка содержатся более или менее упрощенные отчеты о научных исследованиях. Обращение же к родителям в такого рода изданиях обычно осуществляется в виде теоретических и обобщенных рассуждений.
Мне посчастливилось встретить женщину, воспитавшую шестерых детей, которыми она очень много занималась. Она была так любезна, что дала мне дневник, который вела в течение нескольких лет. Не будучи слишком откровенным, этот дневник отражал суть стимулирующего воспитания. Здесь запечатлелись пробуждение сознания у малыша, его смешные словечки, развитие различных черт характера, забавные эпизоды. Однако, с моей точки зрения, в нем не хватало личности матери. Не приводились упражнения, не говорилось о трудностях и поиске.
Тогда-то я и решила написать книгу. Уже давно, точнее, с тех пор, как я встретила
Франсуазу Дольто, эта идея носилась в воздухе. Она сразу же заявила, что мне следует обо всем рассказать: написать о матери, которая не испытывает "стахановских колик", не мечтает создавать гениев, но стремится наилучшим образом удовлетворить любознательность своих
3

Другая мать из Ле-Файэт пишет: "Браво! Вы смогли организовать передачу на радио и вызвать дискуссию на тему, которая до последнего времени была слишком закрыта. Если вы собираетесь идти дальше, я последую за вами. Предстоит еще столько сделать для воспитания детей и... родителей".
Один отец из Шату написал: "Ваши идеи и методы заставляют меня много думать...
Спасибо вам... Вот почему я хотел бы знать об этом побольше... слушать вас, читать ваши статьи".
Письмо матери из Парижа: "Мне бы очень хотелось, чтобы вы рассказали подробнее о вашем личном опыте, в частности, о времени, когда ваши дочери были младше".
Все эти письма, а также множество других, которые я не могу здесь привести из-за отсутствия места, нашли свое обобщение в глубоко тронувшем меня письме, которое я получила из Мо: "Я горячо благодарю вас за взволновавшую меня передачу и за искренность, с которой вы делитесь своим опытом. Мне очень понравилась ваша мудрая любовь к дочкам. Думаю, что этой любви, которая существует помимо инстинктивной, присущей каждой матери, можно научиться. Прошу вас, научите меня!". Как можно отказать в такой просьбе? Но ведь у меня нет ни педагогического, ни психологического образования.
Я не могу и не хочу претендовать на формирование идей. Я не представляю никакой школы, оставляя профессионалам заботы об углубленных исследованиях. Моя книга - не научная работа, а рассказ о жизни.
Очень многие из нас таят в себе огромную энергию, созидательные силы и запас терпения, которые могут сдвинуть горы, если с одним из наших детей случится беда. Почему же не попытаться использовать эти сокровища для наших "нормальных" детей?