Главная » Голова и шея » Чтение по методу "улыбка чеширского кота". Командная цель

Чтение по методу "улыбка чеширского кота". Командная цель

Татьяна Черниговская - российский биолог, лингвист, семиотик и психолог. Одновременно доктор биологических наук и доктор филологических наук, профессор СПбГУ. Специализируется в вопросах нейронауки и психолингвистики, а также теории сознания. Зам. директора НБИК Центра Курчатовского института, читает курсы «Психолингвистика», «Нейролингвистика», «Когнитивные процессы и мозг» .

В книгу вошли статьи из области гуманитарных и естественных наук, которыми автор занимается почти сорок лет. Черниговская отмечает, что за это время наука изменилась, теперь когнитивные исследования объединяют и лингвистику, и нейрофизиологию, и психологию, и проблемы искусственного интеллекта. Однако автор даёт статьи в их первоначальном варианте, что позволяет читателю проследить эволюцию интересов и взглядов учёного. Автор комментирует разделы книги, основываясь уже на опыте сегодняшнего дня.

"Язык, разум, сознание и порождающий их мозг — сложнейшие из известных нам систем. Как же их изучать «изнутри»? Еще Гёдель советовал этого не делать… Напомню его знаменитую теорему: логическая полнота (или неполнота) любой системы аксиом не может быть доказана в рамках этой системы; иными словами, метод дедуктивных выводов недостаточно мощен, чтобы описывать сложные системы, не говоря о такой сверхсложной, как человеческий мозг.

Приближаясь к изучению таких систем с максимально возможной аккуратностью и напряжением мысли, мы видим, что они мерцают, трансформируются, обманывают и чуть ли не исчезают, оставляя разве что улыбку (хотелось бы знать — чью…). Как справедливо подчеркивает Манин , Гёдель внес серьезный вклад и в гуманитарное знание: «принципы запрета» относятся только к знакомым нам по макромиру детерминированным процессам рассуждений, тогда как после работ Бора и Шрёдингера мы знаем, что есть и другие пространства, где действуют иные законы. Работа мозга в таком случае может проходить вне гёделевских запретов.

Размышление над этим и анализ стремительно растущих гор эмпирических сведений временами вызывают вопросы, к которым физики как-то смогли приспособиться со времен Шрёдингера и его кота: можем ли мы вообще увидеть настоящее положение дел или сам факт вторжения выбирает некий вариант, и погляди мы под другим углом, в другой день или час или глазами других людей или иных соседей по планете — картина поменяется… Как быть с каузальностью и свободой воли на фоне появляющихся данных функционального мозгового картирования и иных фиксаций неосознаваемого поведения? Да и вообще, сложный мозг порождает сознание и семиотические системы высокого ранга или напротив — они его формируют, реализуя эпигенетический сценарий? Что такое язык в конечном счете (не останавливаясь на очевидном ответе из учебника, что язык — система знаков)? Он возник как средство коммуникации или как инструмент мышления? Как с ним справляется мозг, учитывая, что в человеческом языке, в отличие от компьютерных, 1 ≠ 1 и все определяется контекстом?

Не только язык, но и сам мир всегда разный и зависит, как известно из основ семиотики, от интерпретатора (читатель — соавтор, замечала Цветаева), что ставит нас почти в агностическую позицию: можем ли мы вообще узнать про него что-то, можем ли мы доверять нашему мозгу и его языкам — от математики до искусства, включая, конечно, и язык вербальный? Почему мы должны считать, что математика универсальна и объективна? Последнее время говорят даже не только о языковом «инстинкте» (то есть врожденности), но об «инстинктах» математики и музыки … Может быть, у Homo sapiens просто голова так устроена, а какой математике на самом деле подчиняется Вселенная — мы не знаем (мысль еретическая, но не абсурдная: другого кандидата на алгоритм управления Вселенной со времен Галилея — Книга Природы написана языком математики — у нас нет). Однако зачем бы эволюции понадобилось закреплять в геноме способность к математике, не отражающей законы Природы?.. Вспомним Пуанкаре:

…та гармония, которую человеческий разум полагает от крыть в природе, существует ли она вне человеческого разума... в силу естественного отбора наш ум приспособился к условиям внешнего мира, усвоил себе геометрию, наиболее выгодную для вида или, другими словами, наиболее удобную [Пуанкаре 1990].

Вопрос о том, как соотносится Мир Платона с физической картиной мира, остается важнейшим и предельно сложным в современной когнитивной науке: многие ученые снова и снова возвращаются к обсуждению того, не надо ли для понимания процессов мышления, восприятия, памяти, наконец, самой причинности обратиться к законам квантового мира (в противоположность традиционному представлению, согласно которому к макромиру эти законы неприложимы) (см., например, ).

Ясно, что для человека и других обитателей планеты простейший путь ухватить реальность и хоть как-то организовать ее для внутреннего употребления — это оперировать множествами, формируемыми разными видами существ по законам своего мира и мозга. Об этом писал еще Икскюль , подчеркивая, что все существа живут в своих мирах — Umwelt. Это отчетливо формулировали Ницше («Мы устроили себе мир, в котором можем жить, — предпослав ему тела, линии, поверхности, причины и следствия, движение и покой, форму и содержание: без догматов веры в это никто не смог бы прожить и мгновения! Но тем самым догматы эти еще отнюдь не доказаны. Жизнь вовсе не аргумент; в числе условий жизни могло бы оказаться и заблуждение») и Кант («Рассудок не черпает свои законы a priori из природы, а предписывает их ей»).

Человек постоянно сталкивается с неопределенной и многозначной информацией. Тем не менее, он должен принимать решения, декодируя ее релевантно ситуации. Такая неопределенность касается всех модальностей восприятия, недаром идея размытых множеств уже давно завоевала пространство описания этих феноменов (fuzzy sets — Zadeh). Особенно очевидно это на примере вербального языка. Улыбка Чеширского кота служит тому хорошей метафорой: смыслы словам приписываются ковенционально, могут и исчезать, видоизменяться или до поры вообще не иметь подходящих обозначений. Такая неопределенность и даже зыбкость наименований вполне близка и Кэрроллу, и творцам квантовой теории".

Черниговская Т. В. Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание. — M.: Языки славянской культуры, 2013. — 448 с. — (Разумное поведение и л - язык. Language and Reasoning).

Книга рассчитана на интеллектуального читателя, интересующегося природой человека и его местом в мире.

Характеристики книги

Дата написания: 2013
Название: Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание

Объем: 449 стр.
ISBN: 978-5-9551-0677-9
Общее кол-во страниц: 449
Правообладатель: Языки Славянской Культуры

Предисловие к книге «Чеширская улыбка кота Шрёдингера»

Я решилась назвать книгу о языке и сознании «Чеширская улыб-ка кота Шрёдингера» потому, что именно эта формула более всего, как мне представляется, отражает состояние исследований лучших из умений Homo sapiens. Улыбкой кота книга и заканчивается — к этому я пришла, пробираясь по дорогам разных наук, начав с линг-вистики и сенсорной физиологии и постепенно перейдя в область нейронаук, психологии, искусственного интеллекта, семиотики и философии; теперь все это называется когнитивными исследова-ниями и представляет собой пример конвергентного и трансдисци-плинарного знания. Исходная гипотеза — язык как интерфейс меж-ду мозгом, сознанием и миром — отражает мой взгляд на эволюцию и природу вербального языка и других высших функций, их фило- и онтогенез, на генетические и кросс-культурные аспекты развития сознания и языка и их мозговых коррелятов, на возможности меж-видовой коммуникации и перспективы моделирования человече-ских когнитивных процессов.

Напомню, что мысленный эксперимент Эрвина Шрёдингера (од-ного из создателей квантовой механики и лауреата Нобелевской премии по физике 1933 года), получивший известность как парадокс кота Шрёдингера, состоит в том, что неопределенность на атомном уровне способна привести к неопределенности в макроскопическом масштабе («смесь» живого и мертвого кота). «Эксперимент» заклю-чается в следующем: в закрытый ящик, содержащий радиоактивное ядро и емкость с ядовитым газом, помещен кот. Если ядро распадет-ся (вероятность 50 %), емкость откроется и кот погибнет. По законам квантовой механики если за ядром никто не наблюдает, то его состо-яние описывается смешением двух состояний — распавшегося ядра и нераспавшегося ядра следовательно, кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. Если ящик открыть, то увидеть можно толь-ко одно состояние: ядро распалось — кот погиб или ядро не распа-лось — кот жив. Вопрос в том, когда система перестает существовать как смешение двух состояний и выбирается какое-то одно.

Шрёдингер известен не только как физик: к середине 1920-х го-дов он приобрел репутацию одного из ведущих специалистов по тео-рии цвета и эволюции цветного зрения , од-нако в последующие годы больше к этой тематике не возвращался, хотя интерес к биологии не терял, пытаясь сформулировать единую картину мира, и в 1944 году написал книгу «What is life? The Physical Aspect of the Living Cell», первые несколько глав которой посвяще-ны механизмам наследственности и мутаций, в том числе и разбору взглядов Тимофеева-Ресовского .

Шрёдингер провидчески констатирует, что «умеренно удовле-творительная» картина мира была достигнута высокой ценой: за счет удаления из нее нас и занятия нами позиции стороннего наблю-дателя. Модель мира, из которого удалено сознание, холодна, бес-цветна и нема. Цвет и звук, тепло и холод (иными словами — qualia) являются нашими непосредственными ощущениями, наш мир та-ков, и модель мира без них неадекватна. Шрёдингер, ссылаясь на работы знаменитого физиолога Шеррингтона, подчеркивает бес-плодность поисков «места», где разум действует на материю или на-оборот, и констатирует, что построение физической картины мира возможно только ценой изъятия из него сознания.

Язык, разум, сознание и порождающий их мозг — сложнейшие из известных нам систем. Как же их изучать «изнутри»? Еще Гёдель советовал этого не делать… Напомню его знаменитую теорему: логическая полнота (или неполнота) любой системы аксиом не мо-жет быть доказана в рамках этой системы; иными словами, метод де-дуктивных выводов недостаточно мощен, чтобы описывать сложные системы, не говоря о такой сверхсложной, как человеческий мозг.

Приближаясь к изучению таких систем с максимально возмож-ной аккуратностью и напряжением мысли, мы видим, что они мер-цают, трансформируются, обманывают и чуть ли не исчезают, оставляя разве что улыбку (хотелось бы знать — чью.). Как справед-ливо подчеркивает Манин , Гёдель внес серьезный вклад и в гуманитарное знание: «принципы запрета» относятся только к знакомым нам по макромиру детерминированным процессам рас-суждений, тогда как после работ Бора и Шрёдингера мы знаем, что есть и другие пространства, где действуют иные законы. Работа моз-га в таком случае может проходить вне гёделевских запретов.

Размышление над этим и анализ стремительно растущих гор эм-пирических сведений временами вызывают вопросы, к которым фи-зики как-то смогли приспособиться со времен Шрёдингера и его ко-та: можем ли мы вообще увидеть настоящее положение дел или сам факт вторжения выбирает некий вариант, и погляди мы под другим углом, в другой день или час или глазами других людей или иных соседей по планете — картина поменяется. Как быть с каузально-стью и свободой воли на фоне появляющихся данных функциональ-ного мозгового картирования и иных фиксаций неосознаваемого поведения? Да и вообще, сложный мозг порождает сознание и семи-отические системы высокого ранга или напротив — они его форми-руют, реализуя эпигенетический сценарий? Что такое язык в конеч-ном счете (не останавливаясь на очевидном ответе из учебника, что язык — система знаков)? Он возник как средство коммуникации или как инструмент мышления? Как с ним справляется мозг, учитывая, что в человеческом языке, в отличие от компьютерных, 1 Ф 1 и все определяется контекстом?

Не только язык, но и сам мир всегда разный и зависит, как из-вестно из основ семиотики, от интерпретатора (читатель — соав-тор, замечала Цветаева), что ставит нас почти в агностическую по-зицию: можем ли мы вообще узнать про него что-то, можем ли мы доверять нашему мозгу и его языкам — от математики до искусства, включая, конечно, и язык вербальный? Почему мы должны счи-тать, что математика универсальна и объективна? Последнее вре-мя говорят даже не только о языковом «инстинкте» (то есть врож-денности), но об «инстинктах» математики и музыки . Может быть, у Homo sapiens просто голова так устрое-на, а какой математике на самом деле подчиняется Вселенная — мы не знаем (мысль еретическая, но не абсурдная: другого кандидата на алгоритм управления Вселенной со времен Галилея — Книга При-роды написана языком математики — у нас нет). Однако зачем бы эволюции понадобилось закреплять в геноме способность к матема-тике, не отражающей законы Природы?.. Вспомним Пуанкаре:

…та гармония, которую человеческий разум полагает от-крыть в природе, существует ли она вне человеческого раз-ума… в силу естественного отбора наш ум приспособился к условиям внешнего мира, усвоил себе геометрию, наиболее вы-годную для вида или, другими словами, наиболее удобную [Пу-анкаре 1990].

Вопрос о том, как соотносится Мир Платона с физической карти-ной мира, остается важнейшим и предельно сложным в современ-ной когнитивной науке: многие ученые снова и снова возвращаются к обсуждению того, не надо ли для понимания процессов мышле-ния, восприятия, памяти, наконец, самой причинности обратиться к законам квантового мира (в противоположность традиционному представлению, согласно которому к макромиру эти законы непри-ложимы)

Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание — Т. Черниговская (скачать)

(ознакомительная версия книги)

Книга представляет собой серию исследований автора, начавшихся с сенсорной физиологии и постепенно перешедших в область нейронаук, лингвистики, психологии, искусственного интеллекта, семиотики и философии – теперь всё это называется когнитивными исследованиями и представляет собой пример конвергентного и трансдисциплинарого развития науки. Исходная гипотеза совпадает с названием одного из разделов книги – язык как интерфейс между мозгом, сознанием и миром, и это отражает позицию автора и его взгляд на эволюцию и природу вербального языка и других высших функций, их фило– и онтогенез, на генетические и кросс-культурные аспекты развития сознания и языка и их мозговых коррелятов, на возможности межвидовой коммуникации и моделирования человеческих когнитивных процессов. Книга рассчитана на интеллектуального читателя, интересующегося природой человека и его местом в мире. This series of author"s research aims to shed more light on the biological foundations of human cognitive abilities – primarily on language and mind. Starting from sensory physiology it gradually moved to neuroscience, linguistics, psychology, artificial intelligence, semiotics and philosophy – all these currently forming cognitive studies and represent convergent trans-disciplinary trend inmodern science. The main idea of the book concurs with one of the chapter"s title – language is an interface between brain, mind and the world. It depicts author"s position and understanding of language evolution and development, it"s phylo– and ontogeny, genetic and cross-cultural basis of mind and language and their brain correlates. Accordingly, is also discusses possible cross-species communication and modeling human cognition. The book will appeal to scholars and students and to intellectual readers interested in specificity of humans and their position in the world.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание" Т. В. Черниговская бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Напечатать